«А может, литовцы не хотят садиться за стол переговоров с режимом, действующим методами гопников из подворотни?»

Правитель рассказал своему Совбезу о том, как Беларусь ни на кого не собирается нападать, но при этом готовится к войне.

9 декабря в минском Дворце независимости Александр Лукашенко собрал Совет безопасности, чтобы рассказать его участникам, что «мы ни на кого не собираемся нападать». Получилось что-то из серии «я три дня скакала за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны». Самое интересное, что вопросы Лукашенко озвучил верные — вот только задать их нужно было бы себе самому.

Как удивительно совпало: только в Литве заговорили о том, что надо бы заморозить и/или конфисковать беларуские активы (в частности, санаторий «Беларусь»), как орлы Лукашенко слетелись «защищать клочок своей земли». Правда, не выезжая из Минска — в рабочей резиденции правителя.

На первый взгляд, заседание Совета безопасности проходило по сценарию старых песен о главном: мы, беларусы, мирные люди, а кругом враги, и мы готовы защищаться хоть сейчас. Но кому на самом деле нужно адресовать претензии правителя? Разбираем на трех ярких примерах.

— Польша, Германия, другие государства, даже небольшие, с которыми мы граничим, они не только увеличивают военные свои бюджеты, но и пытаются увеличить армию примерно в два раза, — заявил Лукашенко. — Встает простой земной вопрос: «Если что-то кто-то делает, значит, ему для чего-то это надо?».

Надо же: другие государства увеличивают военные бюджеты для обеспечения безопасности своих границ и граждан. То есть держат в уме, что в регионе четвертый год идет война, и тратят свои деньги, как считают нужным. И Беларусь почему-то не спросили.

Но постойте. Из беларуского бюджета на армию и национальную оборону в 2024 году выделили 3,58 миллиарда рублей. В текущем году было запланировано потратить почти на треть больше, 4,73 миллиарда. На 2026 год расходы незначительно меньше — порядка 4,5 миллиардов. В то время как на образование из бюджета в 2024 году выделили примерно 1,9 миллиарда рублей, в 2025-м — 2,2, в 2026 планируют 2,5.

А почему, если, по уверениям правителя, «мы ни с кем не собираемся воевать»?

И еще один момент. Как и совсем недавно в ноябре, речь зашла о конфликте с Литвой — контрабандные метеозонды, что правитель упорно именует «шариками», запустили целую серию взаимно недружественных шагов и привели, на данный момент, к объявлению Вильнюсом чрезвычайной ситуации.

А Литва ведь по-хорошему просила прекратить эти гибридные атаки — доблестные беларуские пограничники, силовики, тероборона и прочие охотники явно могли бы усилить патрулирование в определенных районах и показать контрабандистам, кто в доме хозяин. Но не стали. А значит, цитируя Лукашенко — «Если что-то кто-то делает, значит, ему для чего-то это надо?».

— То, что сегодня нам выдвигают литовцы, это невозможно, это нереально. Даже если бы эти шары туда залетали, если бы они даже летали, я разговаривал с летчиками, они говорят: «Это никакой проблемы не представляет», — продолжил Лукашенко стрелять в невидимых врагов, попадая себе в ногу.

То есть, правитель продолжает перекладывать с больной головы на здоровую: мол, не было от нас никаких шаров, литовцы сами это придумали. Зато «валяющиеся на обочине» литовские большегрузы Лукашенко заприметил (тоже, наверное, сами водители решили на беларуских дорогах постоять, а не действия режима привели к закрытию границы). Классический абьюзерский приемчик, газлайтинг называется.

А что же, в ответ, такого невозможно-нереального требуют литовцы?

Вернуть взятые в заложники фуры и тягачи, за принудительную «стоянку» которых некоторые литовские перевозчики имели наивность заплатить? Что нереального и незаконного в желании владельцев получить свое имущество?

Выполнять международные обязательства по обеспечению безопасности полетов гражданской авиации, что предусмотрено Чикагской конвенцией? И что не так с этим требованием?

А может, литовские политики не хотят садиться за стол переговоров с представителями режима, действующего методами гопников из подворотни «было ваше — стало наше»? Действительно, беда-беда, огорчение.

— Проблему начинают нагнетать, проблему начинают политизировать. Зачем? Встает вопрос. Неужели повоевать хотят? Нам война не нужна, — в который раз уверяет Лукашенко.

Аргумент про войну и мирное небо — сильный прием. Подлый, но сильный, бьющий прицельно в антивоенный консенсус беларуского общества. Вот только от частых применений любой громкий тезис стирается, а иногда и вызывает прямо противоположные эмоции, чем те, на которые рассчитывал бывший лектор общества «Знание».

Тем более, громкие заявления «это не мы, это они» абсолютно нечем подкрепить. Чем таким угрожают Польша, Литва или Германия, упомянутые правителем, беларуской независимости и суверенитету?

Может, оттуда в Беларусь залетают (и падают) неопознанные дроны с, извините, визитками канцлера Фридриха Мерца? Может, польские самолеты грубо нарушают беларуское воздушное пространство, а мигранты пытаются незаконно прорваться в сосуд стабильности и расшатать его? Опять мимо.

Если вспомнить в качестве доказательств якобы «шпиона» Рико Кригера, или католических священников, осужденных в Беларуси за «измену государству» — их режим Лукашенко сам же помиловал и отпустил, читай: претензий не имеет. Да и попытки обосновать мифическую готовность Запада к войне состряпанными Генпрокуратурой делами о «геноциде беларуского народа» шиты белыми нитками, рассыпающимися в труху.

И тогда мы возвращаемся к главному вопросу, который Лукашенко стоило бы адресовать самому себе: если что-то кто-то делает, значит, ему для чего-то это надо? Зачем же режим-соагрессор продолжает лепить из себя жертву в осажденной крепости и от кого на самом деле стоит защищать Беларусь?

P.S. Не исключено, что ответ обладатель синих пальцев, судорожно вцепившихся во власть, уже дал. В форме еще одного вопроса западным соседям, который легко зеркалится ему же: «Они к психиатру ходят или нет?»